— Уэйн, — прошептал ужасный рот. В том месте, где она ударилась о платформу, в голове зиял пролом.

Он застонал и двинулся назад, по направлению к глубине.

То, что осталось от лица Лонни, улыбнулось.

— Я жду тебя в Файете, Уэйн. Я тааак по теебеее соооскууучилаась. Она подошла ближе, и отлетевшие от нее кусочки плыли за ней по воде.

— Я все еще жду там, где ты оставил меня.

— Я не хотел! — закричал он.

— О, я хочу, чтобы ты вернулся в Файет. Я так устала плавать, и я хочу, чтобы мой милый любовник вернулся…

— Не хотел…

Не хотел…

Не хотел…

Он ступил на глубокое место, захлебнулся и услышал под водой свой крик. Он бешено выгреб на поверхность, и Лонни оказалась рядом с ним, грозя ему багровым когтем.

— Ты мне нужен, милашка, — сказала она. — Я жду, когда ты вернешься домой. Я хочу, чтобы ты излечил меня.

— Оставь меня…

Пожалуйста…

Оставь меня…

Он попытался уплыть, но она заплескалась рядом и снова обхватила его руками за шею. Ее зубы куснули ухо Уэйна и она прошептала:

— Позволь мне показать тебе, что такое смерть Уэйн.

Внезапно ее вес потянул Уэйна на дно так, будто она была из бетона, а не из гниющей плоти и костей. Она тянула его все глубже и глубже. Уэйн открыл рот, и из него хлынула цепочка пузырей унесясь к качающейся поверхности воды. Они все вращались и вращались, вцепившись друг в друга, словно в каком-то ужасном подводном танце. Свет потемнел. Его щека царапнула о бетонное дно бассейна.

А затем его потянули вверх, к поверхности и втащили в лодку. Кто-то повернул его на живот и начал жать на спину. Из его рта и ноздрей хлынули потоки воды, а вслед за ней и его обед и три съеденных кекса. Он застонал, лег на бок и стал рыдать.

— С ним все будет в порядке, — сказал Дорн отходя от тела. Его костюм промок, и он взглянул на стоящих в нескольких футах от него Найлза и Феликса. — Что он хотел сделать, утопиться?

— Я не знаю. — Если бы Феликс не услышал крик Уэйна, подумал Найлз, парень был бы уже мертв. Когда Дорн нырнул, Уэйн лежал на глубине на дне слабо шевелясь, будто борясь с кем-то невидимым. — Принеси мне баллон кислорода, — обратился он к Феликсу. — Быстро. — Тело Уэйна было почти синим, и он ужасно дрожал. — И захвати одеяло. Давай!

Они накрыли Уэйна одеялом и прижали кислородную маску ко рту и носу.

Юноша задрожал и застонал и наконец сделал глубокий вздох. Его глаза, полные ужаса, открылись. По щекам потекли слезы. Он схватил руку Найлза вцепившись в нее ногтями.

— Мистер Крипсин не должен знать о происшедшем, — тихо сказал Найлз остальным. — Это несчастный случай. Уэйн плавал и захлебнулся. — Он посмотрел на них потемневшими глазами. — Мистер Крипсин очень огорчится, если узнает, что мы позволили Уэйну…

Почти убить себя. Поняли вы, оба? Хорошо, теперь он дышит нормально. Черт, что за день! Феликс, я хочу, чтобы ты пошел на кухню и принес большой бокал апельсинового сока. Принеси его в комнату Уэйна.

Юноша сорвал со своего лица кислородную маску.

— Она была здесь, в бассейне, и она схватила меня и захотела, чтобы я умер, она ждала меня, она сказала, что хочет показать мне что такое смерть… — его голос надломился и он уткнулся в Найлза как маленький ребенок.

— Помоги мне с ним, — сказал Найлз Дорну. — Он должен быть готов к утреннему отъезду.

— Нет, не дайте мне вернуться, — застонал Уэйн. — Пожалуйста, не дайте мне вернуться, она ждет меня в озере, она хочет, чтобы я вернулся…

— У него поехала его долбаная крыша! — Дорн поднял пижаму скрипя ботинками.

— Ну и что в этом нового? Давай, отведем его наверх.

— Не дайте мне вернуться! — бормотал Уэйн. — Я хочу остаться с мистером Крипсином. Я хочу остаться, и я буду хорошим мальчиком. Я буду хорошим клянусь, клянусь…

Когда они подошли к стеклянной двери, Найлз оглянулся через плечо на бассейн и ему показалось, что он увидел тень — огромную тень, может быть, семи футов высотой, которая могла быть тенью какого-то животного, стоящего на задних лапах — в углу, где не должно быть никакой тени. Он моргнул; тень исчезла.

— Что? — спросил Дорн.

— Ничего. Черт возьми, эта дверь должна была быть заперта!

— Я так и думал.

— Навсегда, — сказал Уэйн размазывая по щекам слезы. — Я хочу остаться здесь навсегда. Не дайте мне уехать…

Пожалуйста, не дайте… Найлз выключил свет в бассейне. Некоторое время плеск волн о его борта напоминал нечеловеческое посмеивание.

12. АД

59

Ящерицы разбегались в разные стороны между испекшимся на солнце камнями. Вдали, в сиянии полуденного мексиканского солнца, мерцали острые очертания гор. Когда Найлз вышел из кондиционированного помещения в бетонном бункере Крипсина, расположенного в двадцати пяти милях к северу от Торреона, он сразу же нацепил солнцезащитные очки чтобы не ослепнуть в этом белом огненном мире.

Найлз, безупречный в костюме цвета хаки, прошел мимо полицейского «Линкольна Континенталь» Томаса Альвардо к цементному гаражу, где стояли несколько электрических каров. Под ярко раскрашенным навесом Уэйн Фальконер посылал мячи для гольфа в пустыню, где органные трубки кактусов и пальметты образовывали что-то типа ограды из колючей проволоки. Уэйн никак не мог найти себе подходящее занятие на то время, пока Крипсин вел деловой разговор с Альвардо, мексиканским представителем «Тен-Хае».

Уэйн ударил мяч и прикрыл глаза ладонью, наблюдая, как тот прыгает по каменистой равнине. Он остановился в двадцати ярдах от наблюдательной вышки, где скучающий мексиканский охранник мечтал о холодной Маргарите.

— Хороший удар, — заметил Найлз.

Уэйн взглянул на него тупыми от избытка «Валиума» глазами. Его движения были медленными и тяжелыми. После происшествия в бассейне несколько дней назад он стал требовать к себе более пристального внимания. Он при каждом удобном случае подхалимничал перед мистером Крипсином, и у Найлза от него началась головная боль. Лицо Уэйна было распухшим от солнечных ожогов.

— Я почти что расправился с этим ведром мячей, — нетвердым голосом сказал он Найлзу.

— Возьми еще одно…

— Мистер Крипсин говорит, что моя церковь будет самой большой в мире.

— Это прекрасно, — ответил Найлз, стараясь быстрее пройти мимо. — Вы собираетесь пойти туда? — спросил Уэйн, ткнув клюшкой для гольфа в сторону маленького бетонного строения примерно в миле от главного здания. — Я видел, как Люсинда утром относила туда еду. Я видел, как она возвратилась. Кто там, мистер Найлз?

Мужчина не обратил на его вопрос никакого внимания. Неожиданно раздалось шипение разрезающей воздух клюшки, и мяч для гольфа, срикошетив от стенки гаража, пролетел в опасной близости от Найлза. Он напрягся и повернулся к Уэйну.

Уэйн улыбался, но его лицо было натянутым, и Найлз почувствовал состояние объявленной войны. Найлз знал, что в последние несколько дней Уэйн начал ревновать его из-за близости к Крипсину.

— Вы думали, что сможете одурачить меня? — спросил Уэйн. — Вы думали, что сможете держать его прямо под моим носом, и я ничего не узнаю?

— Никто и не пытался тебя одурачить.

— О, да, конечно. Я знаю, кто там. Я знал уже давно!

— Кто, Уэйн?

— Генри Брэгг. — Улыбка Уэйна стала еще шире. — Он отдыхает, да? И поэтому мне не разрешается ходить туда.

— Правильно.

— Когда я смогу его увидеть? Я хочу сказать ему, что сожалею о причиненной ему боли.

— Ты скоро его увидишь.

— Хорошо, — кивнул Уэйн. Он очень хотел увидеть Генри, рассказать ему, что он сделал для мистера Крипсина. Прошлой ночью Крипсин попросил его пощупать у него на шее шишку, потому что он боится, что это рак. Уэйн не смог нащупать никакой шишки, однако сказал, что все будет в порядке.

— Мистер Найлз, у меня опять был кошмар.

— Какой?

— Тот, что я вижу всегда. Я думал, что у меня больше не будет кошмаров, когда она умерла. Орел и змея попытаются убить друг друга, и прошлой ночью змея укусила орла в шею и притянула его к земле. — Он заморгал, глядя на горизонт. — Змея победила. Я не хочу, чтобы она побеждала. Но я не могу остановить ее.